«Вместе с Иосифом Кобзоном поем песни военных лет и читаем письма с фронта».
Александр Гамов:
- Добрый вечер, дорогие радиослушатели. Я не верю, что рядом с нами сегодня сидит легендарный Иосиф Кобзон и поет именно живьем. Когда мы предложили Иосифу Давидовичу дать какую-то запись в качестве заставки, Иосиф Давидович сразу отказался, он сказал – нет, я всегда пою живьем…
Иосиф Кобзон:
- Пока жив.
Александр Гамов:
- Мы рады вас видеть сегодня…
Иосиф Кобзон:
- Спасибо. Добрый вечер, дорогие радиослушатели!
Александр Гамов:
- Иосиф Давидович Кобзон, народный артист СССР, профессор, Депутат Государственной думы, пришел сегодня к нам на радио «КП», чтобы вместе с нами поговорить о победе, вспомнить фронтовые письма своих родственников и, конечно же, попеть вместе с нами…
Иосиф Давидович, я вот как-то вспоминала историю своей семьи и у нас как-то так получилось, что о рождении первого сына мой отец узнал, когда был на Халхин-голе, второй сын родился у него в 1941 году в январе, а в июне он ушел на фронт… Я родилась в мирное время, но именно у меня остались самые главные реликвии – военный билет отца со всеми фронтовыми записями, его награды за оборону Москвы, за Курскую дугу, за взятие Кенигсберга. В вашей семье есть такие святые реликвии?
Иосиф Кобзон:
- Конечно. На фронт ушел мой отец сразу же, в июне 41-го, добровольцем. И сразу же ушли два родных маминых брата – Яков и Михаил. По-разному сложилась их фронтовая судьба, братья не вернулись с фронта, погибли. Что касается отца, в 1943 году привезли его контуженного и раненого в Москву, в госпиталь. И так получилось, что в это время семья наша находилась в эвакуации в Узбекистане. И получилось так, что он к нам больше не вернулся, он после выздоровления обрел в Москве новую семью…
Александр Гамов:
- Это фронтовая любовь была, да?
Иосиф Кобзон:
- Нет, не фронтовая любовь, это была московская любовь. Очень приличная женщина, Тамара Даниловна, которая была преподавателем в школе московской. У них родились дети. Ну, бог с ним, так судьба распорядилась, не мне судить то время, но так получилось, что нас было трое сыновей у мамы и мама сошлась с фронтовиком в 1946 году, Рапопортом Михаилом Михайловичем, у которого было двое детей. У него погибла жена в 43-м, и нас стало в семье пятеро сыновей. И появилась шестая, уже в 48-м году, появилась наша любимая и единственная сестра – Елена. Вот здесь фотография мамы с ее братьями. Это брат Борис, который погиб, это мы на фото с отчимом, которого я называл отец. Это фото Михаила, второго брата маминого. А письма от всех – от отца, Михаила и Бориса. Все эти письма с фронта. Есть также фотографии, несколько наивные…
Александр Гамов:
- А вот где вы маленький, с медалями?
Иосиф Кобзон:
- Ну, это медали отца за взятие Берлина.
Александр Гамов:
- Вы что, правда, их носили прямо на улице?
Иосиф Кобзон:
- Нет, это только мне их разрешили для фотографии надеть, знаете, такой детский выпендреж. А вот здесь уже серьезное фото с надписью «На память дорогим папочке, мамочке, сестренке» - это когда я принимаю присягу уже в армии.
Александр Гамов:
- Иосиф Давидович, я знаю, что вы так хотели служить в армии, что даже обманули врачей…
Иосиф Кобзон:
- Вы знаете, я поэтому и сетую сейчас, когда наши вот ребята молодые калечат себя или как-то пытаются уйти от службы в армии. Думаю, господи, когда нам подходил срок службы в армии, мне было неполных 18 лет, в июне 1956 года я заканчивал Днепропетровский горный техникум и нам разрешили в ускоренном темпе сдать курсовой проект и закончить техникум. И я сразу же уехал служить в Закавказский военный округ в батарею управления. Мы гордились, в городе Днепропетровске меня провожала вся улица. Три дня шло гуляние – провожали парня в армию. Он стал защитником, стал мужиком. А сейчас пытаются все сделать, чтобы не попасть в армию. Ну, не потому, что не любят Отечество, а потому, что, не дай бог, случается беда, вот, скажем, как на Даманском, и как раз вот и доказали… Кстати, в «КП» шла большая дискуссия «Отцы и дети» - не те дети выросли, не та молодежь пошла. И вот случилось первое несчастье после Великой Отечественной на острове Даманском. И как раз вот эти нерадивые, с гауптвахты сбежал Бабанский и стал Героем Советского Союза. И вот нерадивые показали, что нет, они такие же, они генетически патриоты своей родины.
Александр Гамов:
- Извините, перебью. Я бы хотел вернуться к вашим родителям. Из фронтовых песен какие были для них самые дорогие?
Иосиф Кобзон:
- Я не могу сказать, что у моих родителей были какие-то песни, которые как бы отличались от тех песен, которые пела страна. Это целый пласт, богатейший пласт песенный времен Великой Отечественной войны. Выдающиеся композиторы, выдающиеся поэты писали не слова, а стихи. Начиная от Дунаевского, Соловьева-Седого, Блантера, Фрадкина, Богословского… Но самыми любимыми песнями были, когда началась война, конечно же, самая дорогая нашему сердцу была песня «Вставай, страна огромная, вставай на смертный бой». Потом стали появляться песни времен Великой Отечественной – «Ой, Днепро, Днепро, ты широк, могуч, над тобой летят журавли». Это были песни еще грустные, мы еще погибали, мы еще теряли миллионы наших соотечественников, но песня помогала. Появилась «Землянка».
Александр Гамов:
- Давайте ее споем. (Поют).
Иосиф Кобзон:
- Вы знаете, впоследствии неправильно пели слова «Землянки», они пели «Мне в холодной землянке тепло от твоей негасимой любви», а надо «от моей негасимой любви». Солдат в окопе или где-то на переправе, когда выдавалась минута отдыха и он вспоминал о своей любимой, огрызком карандаша писал ей письмо на каком-то клочке бумаге и пел «Мне в холодной землянке тепло от моей негасимой любви». Вспомните кадры фильма, где Бернес поет «Темную ночь»… Это уже был тот период, когда появилась какая-то вера в то, что мы можем сломать хребет фашистскому зверю, мы можем его победить .И вот уже стали появляться эти светлые песни «Соловьи, соловьи, не тревожьте солдат», «Темная ночь». Эти песни уже по-другому исполнялись, по-другому они воспринимались людьми. Это очень важно…
(ЭФИР ЦЕЛИКОМ ВЫ МОЖЕТЕ ПРОСЛУШАТЬ С ПОМОЩЬЮ НАШЕГО ПЛЕЕРА ИЛИ СКАЧАТЬ ВСЮ ПРОГРАММУ)