В Ульяновске открылся девятый по счету театральный фестиваль «Лицедей-2015», и уже восьмой раз его постоянным участником стал димитровградский театр-студия «Подиум». В этом году он на фестиваль привез премьерный спектакль «Тартюф». Корреспондент «КП» встретилась с художественным руководителем театра, его бессменным режиссером, а по совместительству еще и актером, заслуженным работником культуры РФ Владимиром Казанджаном и попыталась разгадать секрет успеха «Подиума».Театр-студия «Подиум» давно вырос из отведенной ему ниши любительского и стал одной из визитных карточек Димитровграда, а после и вовсе вышел за пределы малой родины, покорив иногороднюю публику. Да что иногороднюю! После спектакля «Эх, ёк комарок!...» на фестивале любительских театров в Литве режиссер видел плачущую молодую зрительницу-немку… Все это, разумеется, заслуга каждого участника театра. Они безо всякой оплаты, по зову сердца, приходят на репетиции, и играют, что называется, на разрыв аорты. В обычной же жизни актеры - это врачи, учителя, инженеры… Кстати, весь антураж «Подиума» - дело рук его обитателей, а любые хозяйственные вопросы решаются на средства с продажи билетов. Но даже самая дружная команда не идет вперед без настоящего лидера. Владимиру Казанджану удалось не просто собрать замечательную семью артистов, но и зрителей заразить любовью к подлинному творчеству, как результат - каждый спектакль в зале аншлаг. К слову, и сам Владимир Казанджан по профессии инженер, раньше работал на стройке, а в свободное время руководил любительской киностудией «Брат Люмьер». На сцену его привел случай. Подрабатывая фотографом в ДК «Строитель», по просьбе режиссера он заменил отсутствующего артиста… Режиссерский же дебют – поэтический спектакль «Поэт и фарисей», поставленный в 1984 году как отклик на смерть Владимира Высоцкого. Тогда цензура не разрешила рекламу постановки, но сам спектакль не запретила. А остановить зарождение принципиально нового творческого союза начинающего режиссера-любителя и его команды и вовсе оказалась не способна. В 1989 году Владимир Казанджан окончательно оставил свою основную работу инженера-строителя, а в 1994-м была зарегистрирована Общественная организация «Димитровградский центр культуры и искусства «Подиум».В 2002 году театру передали в бессрочное пользование помещение в пустующем детском саду. А почти за двадцать лет назад до этого, в самом начале пути, Владимир Степанович лично перестраивал танцевальный зал местного ДК в небольшой, уютный театральный зальчик. Тогда же и возникло название, из досады на громоздкую сцену - «Не сцена, а подиум какой-то!».Вопросы о театре и ответы о жизни- Кредо вашего театра...- Наш творческий путь определяет девиз: «Да здравствует все то, благодаря чему мы несмотря ни на что!». Как пример – в начале 90-х, когда все рушилось, у нас был самый расцвет и подъем, а когда здание ДК «Строитель» выставили на торги, нам передали наше теперешнее помещение.- Актером может стать каждый?- Наши артисты пришли «с улицы», но это не значит, что актером может стать любой. Если у человека нет божьей искры, то хоть ты тресни, Моцарта из него не выйдет. Режиссер может сделать разве что Сальери, а на большее нужен Господь Бог.- На репетициях вы авторитарны?- Режиссер – это человек, который пытается отсечь лишнее, а актер по природе своей - разрушитель. Если его не держать в руках – всё развалит! Когда играю не в своих спектаклях, я такой же разгильдяй. Но человеком гаркающим, бьющим кулаком по столу, да еще и матерящимся меня точно назвать нельзя. Толковые предложения я запросто принимаю. Но ведь один раз руку пожмешь и скажешь «вперед», так могут еще тридцать три глупых идеи выдать! Более всего не хочется быть слоном-живописцем: угодить всем, а в итоге получить непонятный винегрет.- Как вы относитесь к экспериментам на сцене?- Я человек консервативный, в любом плане, потому что больше всего на свете я не люблю революцию. Ничего хорошего в резких переменах нет. Зачем брать классику и уродовать ее? Хочешь повыделываться - напиши пьесу сам! Но с другой стороны, поиск нужен, чтобы потом по чуть-чуть что-то прибавлялось к общему потоку.- Влияют ли зрители на репертуар?- Бывает. Например, сейчас есть тенденция: публике нужна комедия, и хоть ты тресни, надпись «мелодрама» ее уже отпугивает. Я не против комедии, но когда кроме нее ничего другого не требуется, - это уже серьезно.- Есть ли у вас любимые постановки?- Лучшее, что я когда-либо делал, - «Три сестры». В 2000 году этот спектакль прошел 23 раза при полном зале! Вообще, Чехов – мой любимый автор. Мы ставили и «Чайку», и «Вишневый сад», и хотелось бы еще поставить «Дядю Ваню»… Мне кажется, все чеховские спектакли – это про меня и мою семью. Когда впервые ставили «Вишневый сад», я очень хотел сыграть Гаева, потому что Гаев – это мой отец! И я очень хотел «сыграть своего отца», но тогда не решился – был какой-то панический ужас перед Чеховым. Исполнил мечту только во второй редакции спектакля.- Как вы считаете, современному искусству нужна цензура?- Однозначно не ответишь… Я, скорее, солидарен с нынешней политикой насчет мата в спектаклях. Но считаю, в искусстве нет и не может быть запрещенных тем! Однако чем откровеннее сцена, тем более она должна быть оправдана. Хорошо бы, у каждого художника, режиссера была внутренняя цензура, а внешняя может и задавить…- Каков сейчас театральный зритель?- К сожалению, слой потенциального театрального зрителя в последнее время истончается. Возможно, виновата некая дебилизация, интернетизация страны… Хотя есть и хорошая тенденция: очень редко в нашем зале звонит телефон, и жвачки под сиденьями нет, а ведь несколько лет назад это была просто беда. Самый неожиданный зритель был в Петербурге, на фестивале памяти Александра Володина. Реакция у людей была какая-то прижатая, нам стало так стыдно! Казалось, мы все провалили. Даже на банкет после спектакля идти не хотелось. Уже собирались потихоньку удалиться, когда к нам прибежали организаторы: «Ну что же вы! Ну где же вы!». И когда мы вышли, нас встретили аплодисментами. И это после тишины, царившей в зале! А в Литве, куда мы возили спектакль «Эх, ёк комарок!...», после выступления все нашли на кроватях в своих номерах большие розы. Оказалось, что это хозяин гостиницы, посмотрев нас, решил таким образом выразить почтение. Есть среди зрителей и ветераны. На 30-летие моей режиссерской деятельности в фойе перед спектаклем одна женщина подарила мне программку первого спектакля «Поэт и фарисей». Было безумно приятно.- А спектакли-ветераны в репертуаре имеются?- Уже больше 20 лет с нашей сцены не сходит спектакль «Про Федота-стрельца». В 1994 году его посмотрел на видеокассете сам автор сказки Леонид Филатов и остался доволен, особенно сценой «На корабле».- Вы можете дать фору профессионалам? - Мы участвуем в фестивалях как для профессионалов, так и для любителей. Отправляя в 2009 году заявку на фестиваль памяти Александра Володина в Санкт-Петербурге, я не указал, что мы – любительский театр. И только когда нас пригласили выступить, я решился открыть карты. Известный критик Марина Дмитревская, услышав, что мы не профессиональная труппа, предложила: «А мы никому об этом не скажем!». Показывали «Пять вечеров». Я очень волновался, но высокое жюри оценило нас. Был ряд восторженных публикаций в питерском, в московских театральных журналах.- Страшит ли вас пустой зал? - Конечно! Если появляется проблема со зрителем, то смысл жизни теряется. А другой жизни у меня нет.Вера МЕЩЕРЯКОВА
