Премия Рунета-2020
Россия
Москва
+10°
Boom metrics
В мире21 июня 2017 17:09

Как американская бюрократия спасает Россию от новых санкций

Андрей и Юлия Норкины обсуждают эту и другие темы в эфире Радио «Комсомольская правда» [аудио]
Обсуждаем главные новости с Андреем и Юлией Норкиными

Обсуждаем главные новости с Андреем и Юлией Норкиными

А. Норкин:

- Программа «120 минут». В студии Андрей и Юлия Норкины.

Ю. Норкина:

- Здравствуй, Россия! Добрый вечер, Москва!

А. Норкин:

- Начнем с темы международной. Эпиграф у нас сегодня музыкальный. Electric Light Orchestra - Calling America.

Ю. Норкина:

- Ой, люблю я этих ребят. Помню, танцевала, танцевала…

А. Норкин:

- В Америку был вызван Петр Порошенко. И у него в эти минуты должна вроде начинаться встреча в Белом доме. Но неожиданно утром пришли другие американские новости. И мы позвали Андрея Баранова, зам. редактора отдела международной политики газеты "Комсомольская правда", во всем этом разобраться. Добрый вечер.

А. Баранов:

- Добрый вечер всем.

А. Норкин:

- Давайте мы пока Порошенко отложим, а вот эта история. Сегодня утром стало известно, что палата представителей, это нижняя палата американского конгресса, решила не голосовать по законопроекту, который ужесточал и вводил эти новые российские санкции.

А. Баранов:

- Сформулированные верхней палатой – Сенатом. Все у них там шиворот-навыворот.

А. Норкин:

- Причем Сенат, насколько я понимаю, по-моему, единогласно это принял.

А. Баранов:

- 99 против 2. 101 человек в Сенате.

А. Норкин:

- Можно считать – единогласно. Теперь получается такая история. Что отправлен этот законопроект в профильный комитет по международным делам. И пока, по крайней мере, так сообщают в том числе американские СМИ, никто не понимает, сколь долго он там будет лежать, когда его вытащат. Судьба его подвешена. Андрей Михайлович, я, честно говоря, вообще не ожидал.

А. Баранов:

- Ну почему – в долгий ящик.

А. Норкин:

- Я был абсолютно уверен, что сейчас как на мази все это…

А. Баранов:

- Полным-полно рычагов, ловушечек, ям расставила американское законодательство на пути такого рода разных законопроектов. Можно, действительно, похоронить, заболтать, засогласовывать этот законопроект в комитете, потом в согласительной комиссии, потом осенью начнут бюджет обсуждать – не до этого будет. Перейдет на следующий год. А там либо падишах помрет, либо ишак. Почему так получается? Действительно, Сенат, как вы справедливо сказали, единогласно фактически принял очень жесткий законопроект по ужесточению санкций в отношении России. Причем связал их с ужесточением санкций в отношении Ирана. И в этом пакете предложил палате представителей, а потом это должно было идти президенту Трампу.

А. Норкин:

- На подпись, да.

А. Баранов:

- Значит, у него был выбор между чумой и холерой. Если он начнет ерепениться, накладывать вето на этот законопроект, а поди еще отдели – он против Ирана выступает жестко, а здесь все вкупе с Россией. Если он выступает против – значит, всё, расписался, значит, ты у нас, товарищ, русский агент. Вот ты уже сейчас реально показываешь, что ты играешь под дудку Кремля и льешь виски на их мельницу. Или чего там. Если же он говорит: ладно, все подписываю, - поднимает лапки кверху, всё, кончился президент Дональд Джон Трамп. Спасибо ему никто не скажет из демократов. Его будут додавливать. И, в конце концов, уберут. Республиканцы, понимая, что грозит это не только возможной катастрофой самому Трампу, но и их партии, потому что отыграются демократы по полной на их ставленнике и на республиканцах как таковых, промежуточные выборы в Конгресс через год, это может окончиться печально для республиканцев, поняли, что нужно что-то сделать. Каким-то образом остановить эту волну, раскрученную демократами. Вот таким образом – в долгий ящик. Включилась в бой американская бюрократия.

А. Норкин:

- Там ведь сегодня стало известно про некий план Рекса Тиллерсона по улучшению отношений с Россией.

А. Баранов:

- Естественно.

А. Норкин:

- Если это все вместе стало известно сегодня, нам рано радоваться?

А. Баранов:

- Тиллерсон предлагает свой план, который неплох. Там, конечно, есть некоторые оговорки ритуальные: если что, права человека, Украина и так далее. Если что – может и не быть. Мы выступаем за мир, как известно, не только во всем мире, но и конкретно в Донбассе. И тут вдруг альтернатива в виде этого санкционного законопроекта, который связывает руки администрации, Госдепартаменту в том числе. Так вот, этот план под сукно. Обсуждаем, все нормально, мы не отбрасываем. Продолжаем обсуждать, обсуждаем. Потом в согласительную комиссию, снова обсуждаем. И так далее. А Тиллерсон в это время готовит этот план, не спит. С этим планом президент Трамп едет, как мы все надеемся, в Гамбург на «двадцатку», уже осталось недолго, встречается с Владимиром Путиным, они смотрят друг другу в глаза. И тут Трамп говорит: боже мой, господи, да отличный мужик! Наш парень! Мы сейчас все быстро обговорим, без этих идиотов демократов, бюрократов и прочих других партократов. И мы надеемся, что там будет прогресс, который позволит сдвинуть с мертвой точки наши отношения, которые, как выражается мой друг и коллега, наш военный обозреватель Виктор Николаевич Баранец, в данный момент упали ниже подбородка крысы. Надо чего-то уже делать, чтобы их поднимать. Вот так.

Ю. Норкина:

- Видимо, он близко знаком с этим животным.

А. Баранов:

- Я спрошу у него.

Ю. Норкина:

- Я вот о чем хочу спросить. У Трампа эта история налаживания отношений с Россией – ну, не получились отношения, плохие отношения, ну, бог бы с ними. Насколько велика потеря Америки в экономическом эквиваленте того, что мы в таком раздрае находимся уже три года из-за Украины?:

А. Баранов:

- В экономическом, может быть, не так много. Хотя…

Ю. Норкина:

- Не так много, как у нас?

А. Баранов:

- Да мы тоже… У нас-то и товарооборот с ними совсем с гулькин нос. Поэтому особо-то… Хотя, посмотрите, ведь недаром же Exxon, на минуточку…

Ю. Норкина:

- А почему спрашиваю? Политика – дело грязное. Как правило, всегда всё замешено на бабках.

А. Норкин:

- А бабки – дело чистое, что ли?

Ю. Норкина:

- На деньгах. Кто сколько теряет? Они могут закручивать гайки в отношении санкций больше и больше. Но как только они почувствуют, что даже те же самые наши оффшорные олигархи, которые там живут и у нас питаются замечательно, как только они тоже понимают: ребята, история заходит слишком далеко, мы внакладе остаемся…

А. Баранов:

- Они, может быть, пока не много теряют, но они упускают выгоду. А выгода может обернуться десятками миллиардов. Конкретный пример. Exxon – не последний товарищ в ряду американских корпораций – просила Госдепартамент сделать исключение и допустить ее на наши арктические месторождения. Первая попытка не удалась. На минуточку, это бывшая компания Рекса Тиллерсона. Сейчас как будто случайно мы объявляем, что в море Лаптевых обнаружено гигантское нефтяное месторождение. И мы предлагаем: пожалуйста, с инвестициями, с вашими технологиями – это десятки миллиардов долларов. Если сейчас в том числе в Гамбурге Путину и Трампу удастся договориться об этом, все эти санкции будут обсуждаться еще очень долго в разных комитетах и подкомитетах.

А. Норкин:

- То есть они как бы не увеличатся. Это та же история с НАСА. Потому что, когда…

А. Баранов:

- Двигатели наши…

А. Норкин:

- Когда принимали пакет, НАСА оттуда было изъято. Потому что НАСА не может летать без наших ракетных двигателей.

А. Баранов:

- И на МКС мы их таскаем пока что.

А. Норкин:

- Можно долго продолжать. Можно сказать, что и Boeing – фюзеляжи-то наши на самом деле.

А. Баранов:

- Там не только фюзеляжи, но и многие другие составляющие.

А. Норкин:

- Если представить самолет, то в первую очередь фюзеляж представляем. Андрей Михайлович, теперь вторая серия американских новостей. Сегодня в 18 часов по московскому времени должна была начаться встреча президента Украины с президентом США. Если следить за тем, как сайт Белого дома все это описывает, там история такая. Порошенко сейчас с рабочим визитом, у него встреча с Майком Пенсом – вице-президентом, на которую должен зайти президент Трамп.

А. Баранов:

- Они сидят в комнате. Вдруг открывается дверь, заходит Трамп, говорит: здорово! О, вы тут чего? А я тут шел по нашему коридору.

А. Норкин:

- Порошенко это представил так, цитирую: «Фантастическая поездка и фантастическая поддрежка».

А. Баранов:

- Он же фантазер.

А. Норкин:

- Он чего хочет добиться?

А. Баранов:

- Он хочет показать, что Америка с Украиной целиком и полностью. Не просто с Украиной, но и против России. Целиком за Украину и целиком против России. Она будет поддерживать Киев в противостоянии с агрессией Москвы и с гибридной войной, которую развязала Россия. И с незаконной аннексией Крыма. И далее – бла-бла-бла.

А. Норкин:

- Этот новый законопроект о реинтеграции Донбасса. Что якобы антитеррористическая операция – ее больше нет. Там теперь какая-то другая история, теперь этим будут руководить вооруженные силы. Это предмет каких-то переговоров будет в Америке?

А. Баранов:

- Я думаю, да, конечно. Порошенко будет зондировать возможность… Они ведь заменяют антитеррористическую операцию (АТО) на войсковую операцию. Войсковая операция – это последний решающий штурм, чтобы покончить с этими «сепарами», как они выражались, с Донецком и Луганском. И Порошенко будет просить у Трампа, по крайней мере, зондировать его возможную реакцию на то, чтобы дать карт-бланш на очередную попытку силового решения ситуации. Вряд ли он дождется этого, мне кажется. Все-таки Трамп достаточно умен, чтобы не делать этого до Гамбурга, до Путина.

Ю. Норкина:

- А он предсказуем?

А. Баранов:

- Я думаю что здесь – да. Все-таки ему советуют и Тиллерсон, и эксперты из Госдепартамента.

Ю. Норкина:

- Не слишком ли мы надеемся?

А. Баранов:

- К Порошенко и к предмету Украина у Трампа отношение достаточно маргинальное. Явно не перво-, не второ- и даже не третьестепенное, а где-то на задворках. Поэтому я не думаю, что Порошенко удастся в чем-то убедить Трампа и заставить его взять такой совершено антироссийский курс. Он, наверное, выслушает. Возможно, что-то скажет. Возможно, пообещает что-то. Может быть, даже какие-то будут очередные 400 или 350 млн. долларов на что-то выделены, это копейки, которые растворятся в карманах этих олигархов, которые будут их получать.

А. Норкин:

- А оружие? Там же сейчас Парубий, спикер Верховной Рады, он открыто говорит…

А. Баранов:

- Да, он 15 июля собирается и говорит, что будет летальное оружие. Это противотанковые комплексы, еще чего-то. Ну, хорошо, пусть поставят эти комплексы, если они умеют этими управлять. Главное – против кого? Что, они будут воевать ими? Если они начнут войсковую операцию, атаку силовую с использованием тяжелой техники и, упаси боже, авиации, это прямое нарушение минских договоренностей. И тогда я не исключаю, что при самом худшем варианте Россия может повторить сценарий 2008 года – начать операцию по принуждению к миру агрессора и к выполнению минских договоренностей. Международное право здесь будет целиком на стороне России. Минск нарушен, нарушен брутально, фатально, все это видят. Поэтому надо товарищей призвать к ответу. Это будет опять локальная война. Это один из сценариев, конечно, не хотелось бы, чтобы он был исполнен.

А. Норкин:

- В 2008 году, Юлька не даст соврать, потому что она там как раз была в это время, там погибли наши миротворцы, которые стояли на территории Южной Осетии. Грузинская армия их убила. У нас на юго-востоке Украины сейчас наших военных нет.

А. Баранов:

- Мы гаранты минских соглашений?

А. Норкин:

- Гаранты.

А. Баранов:

- Вместе с Германией и Францией. Если будут убивать мирных людей в Донецке и Луганске, и это будет исчисляться, упаси господи, гипотетически не десятками, а даже сотнями, мы имеем право начать гуманитарную интервенцию, как это было в Косово.

А. Норкин:

- С этим согласен.

А. Баранов:

- Вот и все. Нарушили минские соглашения? Нарушили. Я думаю, что тут вряд ли что Запад может нам противопоставить.

А. Норкин:

- Андрей Михайлович, а Трампу-то зачем разговор с Порошенко? Он какие плюсы несет?

А. Баранов:

- Я не знаю, зачем ему этот разговор. Показать, видимо, просто, что Соединенные Штаты, будучи сюзереном на планете, решают всё. Вот Порошенко приехал, ну, давайте его выслушаем. Потом будем встречаться с серьезными людьми, от которых действительно что-то зависит. Честно говоря, я не видел документов Белого дома или Госдепартамента, но мне кажется, что, кроме как пропагандистского какого-то эффекта в информационной войне, особой ценности эта встреча не представляет.

А. Норкин:

- Сергей31: «Надо, чтобы Путин был нашим парнем, а не их». А кто ж спорит?

Ю. Норкина:

- Нам из Израиля прислали: «Побирушка – слов нет!» Про Порошенко.

А. Норкин:

- Это однозначно. Потому что все внешнеполитические контакты нынешних киевских руководителей так или иначе всегда упирались в деньги.

Ю. Норкина:

- Есть другая реакция: «Он не только хочет показать, но и показывает, у населения Украины это находит отклик».

А. Норкин:

- А что он показывает?

Ю. Норкина:

- Видимо, то, о чем мы говорили.

А. Баранов:

- Наш-то с Трампом!

Ю. Норкина:

- Это же круто. Ребята, было бы круто, если бы он закончил войну тогда, когда пришел к власти и пообещал, что на Украине больше люди не будут друг друга убивать.

А. Баранов:

- Киев сейчас находится на стадии, на которой мы находились в середине 90-х. Ах, с нами встретился Клинтон! С Борисом Николаевичем. Нам сейчас дадут транш с два миллиарда. Нам даст еще МВФ, Всемирный банк. Вот тогда мы были такие. И это как: смотрите, с нами считаются, нас считают своими, нас поддерживают. Потом переболели, слава богу, этой болезнью. Надеюсь, надолго. Киев сейчас ровно с опозданием лет в двадцать повторяет все наши ошибки. Только с еще большим комизмом.

Ю. Норкина:

- «Пасынок поехал к батьке гроши просить. Золотого запасу нема. А выпросить можно, только обвинив гадскую Россию по Крыму».

А. Норкин:

- Поэтому необходимо две эти новости учитывать вместе. Если он сейчас приехал туда и будет говорить: вот какая гадская Россия, дайте нам денег, а еще лучше – дайте денег и оружия, - то как тогда это сочетается с решением пока отложить в долгий ящик новые санкции, с этим новым планом Тиллерсона? Поэтому это совершенно вещи противоположные.

А. Баранов:

- Там же все-таки и внутренний фактор тоже имеет значение. Трамп в противоборстве с истеблишментом, с Конгрессом, с демократами. Откладывание в долгий ящик этого рассмотрения, скорее всего, даже больше внутренний аспект имеет, нежели по отношению к России, как это ни парадоксально звучит. Порошенко здесь - сбоку припека.

А. Норкин:

- Говорят, что Майк Пенс – это такой очень серьезный человек, особенно украинские политологи любят говорить, да и некоторые американцы, что настоящий руководитель страны – это как раз Майк Пенс. И вот это важно.

А. Баранов:

- Так говорили про Чейни при Буше-младшем.

А. Норкин:

- Разве это была не правда?

А. Баранов:

- Буш-старший его просто приставил к сынку, чтобы держал за шиворот. Здесь мне Майк Пенс напоминает Линдона Джонсона, вице-президента при Джоне Кеннеди. Тот очень хотел быть президентом. Говорят, чуть ли не стоял за тем, что случилось в Далласе в 1963 году.

А. Норкин:

- А фиговый президент получился.

А. Баранов:

- Ужасный, никакой. Привел страну к краху во Вьетнаме. Никсон закончил этот крах. Что ему стоило импичмента, кстати. Но это уже другая история, как говорит товарищ Конецкий.

Антон:

- Вам не надоели эти сплетни? Вы занимаетесь вопросами, от которых вы далеки.

А. Баранов:

- Мы обсуждаем эти вопросы, они всем интересны.

А. Норкин:

- Вопрос международной политики – разве ими нельзя задаваться в эфире и обсуждать их?

Антон:

- А смысл какой? Если никто об этом ничего не знает.

А. Баранов:

- У нас есть своя точка зрения. И у вас, наверное, тоже есть. Мы же видим: вот такой-то факт.

А. Норкин:

- Вы же нам позвонили, значит вас это почему-то заинтересовало. Если бы вам было все равно, вы бы, наверное, не звонили в эфир?

Ю. Норкина:

- Андрей Михайлович сказал, что прозвучало слово «широкомасштабные военные действия». Война. Давайте не забывать, что у нас под боком происходит не очень хорошая история.

А. Норкин:

- Я так подозреваю, что Антон, судя по его характерному выговору, откуда-то с Украины нам звонит.

Ю. Норкина:

- Из Ростова.

А. Норкин:

- Может быть. Но мне он напомнил одного из моих постоянных гостей в программе «Место встречи». У нас есть такой Максим Гайдук. Очень похож по голосу. Будем ждать поступления информации из Белого дома американского, что касается встречи Петра Порошенко и Трампа. А за судьбой санкций будем следить.

Далее у нас тема, которая уже несколько дней не сходит с информационных лент. Снова погибли дети.

Ю. Норкина:

- Наши дети, потому что чужих детей не бывает.

А. Норкин:

- Я имею в виду возраст. В Карелии, теперь уже на Ладожском озере. Самому старшему 19 лет.

Ю. Норкина:

- Судя по случившемуся, тоже ребенок.

А. Норкин:

- После того, как в прошлом году была общественная реакция безумная на смерть детей.

Ю. Норкина:

- Но там был лагерь.

А. Норкин:

- Там должны были быть взрослые – и организаторы, и сопровождавшие. Теперь получилось, что взрослых не было. Дети сами на этой моторной лодке отправились вечером на озеро. И в результате погибли. С нами в прямом эфире Александра Крылова, корреспондент «КП» в Петербурге.

А. Крылова:

- Здравствуйте.

А. Норкин:

- Тело девушки уже найдено, а два молодых человека по-прежнему числятся пропавшими без вести. Есть какие-нибудь изменения?

А. Крылова:

- Нет, к сожалению или к счастью, пока изменений нет. Нам сообщили в оперативном штабе, что действительно тело девушки найдено. К сожалению, чуда не произошло. А вот два мальчика 17 и 18 лет до сих пор числятся пропавшими без вести. Понятно, что шансов найти их живыми с каждым часом все меньше.

Ю. Норкина:

- Там сильное течение?

А. Крылова:

- Да, вообще все озера в Карелии довольно коварные. Там бывают и волны до метра, а бывают и выше. И погода очень переменчивая. Плюс течение. Лодка, на которой ребята вчера вышли, ее нашли чуть ли не в шести километрах от берега, ее отнесло. И поэтому спасатели намекают на то, что тела, возможно, и не будут найдены, если ребята погибли. Поскольку течение такое и глубина до 40 метров, что поисковая операция может закончиться ничем.

Ю. Норкина:

- Если учитывать, что озеро достаточно сложное, коварное, капризное, там вообще есть спасательные, наблюдательные станции?

А. Крылова:

- Как правило, обычно существует такая организация – ГИМС. Она занимается контролем на водоемах. Бывает даже речная полиция. В Санкт-Петербурге она есть. Я уверена, что в Карелии она есть тоже. Но здесь нужно понимать, что эти службы могут пройти патрулем, они могут появиться, но регулярно они на берегу не находятся. Они могут находиться на пляжах, в тех местах, где разрешено купание. И тогда обязательно, согласно букве закона, там должны быть спасатели.

Ю. Норкина:

- А на вертолете нет облета ежедневно?

А. Крылова:

- Нет, конечно.

А. Норкин:

- Речь идет о том, что дети не просто купались на пляже. Там и пляжей нет, там камни. А они взяли лодку и вышли на озеро. Существуют правила, которые регламентируют, в каком возрасте можно брать какую именно лодку – моторную, не моторную, когда выходить? Или это невозможно контролировать вообще?

Ю. Норкина:

- Это отдано на откуп родителям?

А. Крылова:

- Несколько лет назад я делала репортаж об этом, расследование о том, что сфера прав на управление водным транспортом в России практически не контролируется. По закону, права выдаются только людям, достигшим 18 лет. По факту, человек может просто сесть в лодку, завести мотор и поехать, как это случилось вчера. И надо отметить, что большинство навесных моторов на лодке ничем не защищены. Там нет ключа зажигания, как в автомобиле. Ты просто подходишь, заводишь мотор и едешь. Что касается контроля в этой сфере, мне удалось узнать, что права не так сложно купить. И они будут оригинальными. Просто через посредников, не давая экзамены, за несколько дней, заплатив какую-то энную сумму, ты получаешь права – и пожалуйста, ты управляешь лодкой, катером.

А. Норкин:

- Спасибо за комментарий. Когда мы готовились к этому эфиру, у нас вышел спор, потому что я не понимал, что нам сейчас обсуждать.

Ю. Норкина:

- Есть страшный факт.

А. Норкин:

- Мы потом пришли к единому мнению, что единственное, что мы можем обсуждать, а существуют ли какие-то инструменты, которые могли бы предотвращать подобные трагедии. Я думаю, что ничего, к сожалению, у нас нет. Потому что невозможно посадить на каждый километр берега наблюдателя или спасателя. Невозможно запретить людям выходить в лодке на озеро. Но это не оправдывает то, что мы должны мириться с такими жертвами. В прошлом году погибли дети – практически там же. Сейчас опять погибли.

Ю. Норкина:

- Есть некий водоем, достаточно большой, есть открытая вода. И на этой воде достаточно много населенных пунктов. И я не могу понять, почему не возникает вопроса о том, что там должны быть наблюдательные пункты.

А. Норкин:

- Ты знаешь, сколько в Карелии озер? У нас во всей спасательной службе по всей России…

Ю. Норкина:

- А ты знаешь, какая Россия большая? Давайте вообще не следить ни за чем? Давайте ссылаться на погодные условия, на то, что получить права просто, это даже не считается коррупцией, пошел пацан, заплатил. Или просто навесить мотор…

А. Норкин:

- Сергей спрашивает: спасательные жилеты на подростках были?

Ю. Норкина:

- Ничего не было. Они хотели поехали на остров, отметить день рождения Николь, которой исполнилось 16 лет.

А. Норкин:

- Есть водоем, где разрешено купание. Там должны быть какие-то органы, поддерживающие порядок. Есть водоемы, где не разрешено купание. Формально человек не должен залезать в эту воду. Но это еще не сложившиеся люди. У молодых людей голова немножко по-другому устроена.

Ю. Норкина:

- Да они дети просто.

Владимир из Белгорода:

- Я хотел возразить Юлии. Посмотрите на карту, какое это озеро. Его никак не проконтролируешь. Я всю жизнь рыбачу. И у меня всегда в лодке есть камера от легкового автомобиля накачанная.

А. Норкин:

- Вам сколько лет?

Владимир:

- Мне 60 лет.

А. Норкин:

- А им по 15-16 лет, максимум – 19. Вы же понимаете, что они не думают об этом.

Владимир:

- Ну так я и в 19 лет, и в 18 лет рыбачил, и всегда у меня была в лодке камера. Плаваю я не очень хорошо. Или кусок пенопласта положен в пакет.

А. Норкин:

- Это собственное ваше решение.

Владимир:

- Просто детям надо с малых лет объяснять, показывать, как это действует.

Ю. Норкина:

- Есть семьи, где родители не приспособлены, так же, как и их дети. Что, вводить тогда в школах уроки выживания в экстремальных ситуациях?

А. Норкин:

- В школах есть ОБЖ.

Ю. Норкина:

- Должно быть. Но можно посидеть в телефоне, посмотреть. Педагог дал предмет, и все разошлись.

А. Норкин:

- Ты прекрасно знаешь, что в каком-то возрасте ни родители, ни педагоги не являются авторитетом для подростков. Вова пишет, что это несчастный случай, тут ничего не поделаешь. Это слабое утешение.

Ю. Норкина:

- Еще пишут: «Раньше учили как костер разжечь, а сейчас: не ходи, нельзя!» Это правда.

Юрий из Волгограда:

- У вас имеется личный автомобиль?

А. Норкин:

- Да.

Юрий:

- В документах написано, что вы его владельцы. А ваши дети могут им владеть, управлять?

А. Норкин:

- Без моего разрешения – нет.

Юрий:

- А лодка – это то же, что и автомобиль. Они на каком основании на лодке уехали? У них есть права на управление лодкой в ГИМСе?

А. Норкин:

- Роман, юноша, который управлял лодкой, он уже был совершеннолетний. Возможно, у него были эти права.

Юрий:

- Короче говоря, на каком основании они взяли лодку?

А. Норкин:

- Скорее всего, безо всякого основания.

Юрий:

- Об этом и речь. Молодые люди угнали лодку. И что с ними делать? Представьте, что ваши дети ваш личный автомобиль угнали и поехали кататься. И что? И совершили аварию. Так и здесь.

Ю. Норкина:

- Понятно. Вы считаете, что от этого никто не застрахован?

Юрий:

- А вы застрахованы?

А. Норкин:

- Мы можем надеяться только на то, что наши дети не будут угонять автомобиль. Евгений Тиханкин пишет: «Искать виноватых здесь не нужно в каких-либо инстанциях, потому что стопроцентная вина родителей».

Ю. Норкина:

- Мне уже написали: «Андрей Владимирович, ваша собеседница несет хрень и бред». Наверное.

А. Норкин:

- Так не слушайте тогда. А если вы можете что-то более умное предложить, так напишите.

Ю. Норкина:

- Когда происходит такая ситуация, наверное, и хрень, и бред – просто от безысходности. Потому что не знаешь, как избежать этих случаев, чтобы дети не погибали.

А. Норкин:

- Есть радикальные предложения, но они совершенно не исполнимые. Запретить детям близко к озеру подходить. Это невозможно сделать. Единственное, в каких направлениях мы можем двигаться. Это пропаганда средств защиты на воде, как пишет Сергей31. В школах, в вузах. И какое-то развитие работы спасателей. Получается, что только два направления. Или ухитриться организовать работу спасателей, или пробиваться к самосознанию детей.

Ю. Норкина:

- Да, потому что в Карелии более двух тысяч озер. И что?

А. Норкин:

- Это очень много.

Ю. Норкина:

- Там есть населенные пункты. Я, может быть, опять хрень и чушь несу, но там есть населенные пункты. 3890 пишет: «Лодку нашли – это старая казанка. Скорее всего, она не зарегистрирована, нет на ней номеров. На этих озерах нет ГИМСа и не будет». Почему?

А. Норкин:

- Я тебе приведу вот такой пример. Вот дорога. В любом месте этой дороги может произойти ДТП. Ты же не поставишь на каждый метр инспектора ДПС.

Ю. Норкина:

- Не поставлю.

А. Норкин:

- Вот тебе и ответ. У нас на связи Александр Зуев, старший спасатель Всероссийского общества спасания на водах. Можно ли каким-то образом так организовать работу спасателей, чтобы предотвращать подобные трагедии?

А. Зуев:

- Конечно, это возможно. В первую очередь должны быть профессионально обученные спасатели. На всех местах массового отдыха, в том числе где есть дети, там повышенная опасность, обязательно должны быть квалифицированные спасатели.

Ю. Норкина:

- Или где есть населенные пункты? Там нет базы отдыха. Там есть поселок, где живут люди. Это не организованная зона отдыха. Но там есть дети. И не дети есть. Но спасателей там нет. Нам написали, что в Карелии более 2 тысяч озер, на этих озерах нет ГИМСа и не будет. Почему?

А. Зуев:

- ГИМС, МЧС – они не могут на каждом пляже обеспечить своих спасателей и ставить выдвижные спасательные посты. Патрулирование возможно, но это раз в час объезд на лодке и предупреждение людей о том, чтобы не заплывали за буйки.

Ю. Норкина:

- А на вертолете почему нельзя? Это слишком дорого для нашей страны?

А. Зуев:

- Выход из этой ситуации очень прост. Должны быть выдвижные спасательные посты в местах массового отдыха, даже в несанкционированных местах, где должны быть спасатели-добровольцы. ОСВОД – Всероссийское общество спасания на водах – как раз этим занимается. И водная стратегия до 2020 года – чтобы были везде выдвижные спасательные посты в местах массового отдыха людей. Но администрации не очень готовы идти на сотрудничество. Потому что легче выставить табличку: «Купание запрещено». Если кто-то утонет или что-то случится, то администрации никакого наказания не будет.

Ю. Норкина:

- Но в принципе это сделать возможно. Многие радиослушатели заклеймили меня позором и сказали, что это невозможно. Но для меня важно, что вы подтвердили: это возможно, было бы желание.

А. Норкин:

- Спасибо. По поводу ДТП я тебе скажу вот что. Когда ты движешься по трассе, и происходит ДТП, я была очевидцем две недели назад. Когда под фуру влетает машина, происходит вот чудовищная история, ребята останавливаются, совершенно не знакомые все, там другая ситуация, там нет вокруг людей. Они не знают о том, что происходит трагедия. Это возможно.

А. Норкин:

- Дальше. И мы тут опять упираемся в прямую линию президента. Потому что у нас чиновники на местах очень часто, если не сказать – практически постоянно, не шибко горят желанием выполнять свои обязанности. И второй момент – по поводу ремня. Тебе пришла эсэмэска, что только ремнем можно добиться от подростков, чтобы они не совершали такие поступки, которые приводят к их гибели.

Ю. Норкина:

- У нас же нельзя детей наказывать. Вправлять мозги надо только разговором.

Александр из Саратова:

- У меня катер. Выезжаю практически в любую погоду – ветер, волна. При каждом выезде мы записываем в вахтенный журнал. Хорошая погода. Нас останавливает инспекция ГИМС и проверяет жилеты. Волга – широкая река. Там, в Карелии, в озерах есть поселки. Каждый поселок должен иметься пост. А почему там нет его – это уже надо с местных властей спрашивать. Любой водоем должен быть оборудован инспекцией – ГИМС, МЧС. Значит, виноваты местные власти. Они не уследили. Аналог прошлого года. у нас есть Гидрометцентр, который должен оповещать, что сильный ветер, выход в речную, озерную часть запрещен.

Ю. Норкина:

- Тем более такой сложный водный объект. У меня поэтому и возникает вопрос: мы что, в тундре, что ли? Простите за тундру. Там населенный пункт. Приехали к бабушке. Пошли спокойно на берег.

А. Норкин:

- Ты хочешь сказать, что при желании и при финансировании…

Ю. Норкина:

- Было бы желание, а финансирование найдется. Лишний раз на медведя чиновник не полетит на вертолете.

А. Норкин:

- Согласен, финансирование найти легче, чем желание. Можно поставить хотя бы по одному посту вблизи населенных пунктов. И вот эти мобильные отряды. Смотрите, что там произошло. Когда лодка перевернулась, два мальчика выжили и доплыли до берега. Представьте, раз в час хотя бы идет какой-то патруль. Может быть, тогда и помощь пришла бы раньше. Я тут фантазирую, но просто когда такие вещи происходят, стараешься хвататься за соломинку. Это не просто выражение, что утопающий хватается за соломинку. У нас пошел второй год – и опять массовая гибель детей на воде. Это странно. Тут Юлин выкрик, что мы не в тундре, он абсолютно уместен. И еще по поводу ремня. Ты чего думаешь? Мое мнение тебе известно, что ремень – это обязательный элемент в воспитательном процессе должен быть. По крайней мере, по заднице дать, когда это нужно.

Ю. Норкина:

- Я себе думаю, я не в курсе, спрашивали ли ребята у взрослых разрешение. Или подошли к бабушке. Не знаю, сколько бабушке лет.

А. Норкин:

- Я не думаю, что они с бабушкой будут такие вопросы обсуждать.

Ю. Норкина:

- Если бы ко мне даже 31-летний сын подошел и сказал, что мы тут в Карелии… Но у него, слава богу, мозгов хватает. Без подготовки, без определенных навыков и знаний отправляться с людьми, которые ему дороги, друзья это, любимая девушка, кто угодно. Должны быть мозги в голове. Для того, чтобы были мозги в голове, должно быть мужское воспитание. Сейчас мы начнем говорить о том, что семья должна быть полной. Это очень надолго затянется. Мы сейчас можем на родителей что угодно повесить. И это будет правильно. Мы виноваты в этом. Но меня волнует вопрос: почему там нет должных спасательных служб?

А. Норкин:

- Потому что это очень дорого и это требует большой работы от местных чиновников.

Ю. Норкина:

- Надо разбираться с законодательством. И разбираться с чиновниками, которые там руководят.

А. Норкин:

- Добрый вечер! У нас осталась две темы. Одна хорошая, одна приятная. В России быстро стал развиваться гастрономический туризм. Поговорим о русской кухне и о городах, где вкуснее всего кормят. А вторая тема не очень хорошая. Европейский суд по правам человека признал российский закон о запрете гей-пропаганды среди несовершеннолетних дискриминацией. Готовьтесь. Сейчас будет совершенно бомбический эпиграф:

- Ты уже 30 лет кладовщиком работаешь, а такой безграмотный. Вот здесь, в одном слове целых три ошибки. Правильно писать: педераст.

- Да, да. Правильно «педераз».

- Пиши уж лучше «гомосексуалист», хотя тоже длинное словечко, да. И, потом, мне совсем неинтересно, как тебя завскладом Матвей Иосифович Фельдман – МИФ -называет. Мне интересно, какие у них были дела с Мухтарбековым, понял?

- Понял, начальник. Все-таки обидно, когда тебя такой низкий наци как Фельдман педеразом называет.

А. Норкин:

- Так. «Криминальный квартет», фильм 89-го года. Разговор персонажа Николая Караченцова, он играл следователя и мелкий мошенник в исполнении Семена Фарады. Здесь дискриминация, считаю, по национальному признаку, но это не тема нашей сегодняшней программы.

Норкина сейчас пытается сдержаться и успокоиться.

Несколько лет назад в нашей стране был принят закон, который запрещал пропаганду гомосексуализма среди несовершеннолетних. А несколько активистов ЛГБТ-сообщества сказали, что это ущемляет их права, и подали иск в Европейский суд. И вот теперь они этот иск выиграли. И согласно решению суда Российская Федерация должна этим трем молодым людям выплатить почти 50 тысяч евро.

Вот, собственно, сегодняшний информационный повод.

Ю. Норкина:

- Когда я утром прочитала этот информационный повод, у меня шторы упали совсем. Нет, я нормально отношусь и к голубым, и к розовым. Кто хочет! Детей не трогайте! Елки-моталки!

А. Норкин:

- Послушай меня. Европейский суд постановил…

Ю. Норкина:

- Да мне наплевать, что он постановил! Они уроды! Когда люди говорят, что мы хотим в Европу, да в жопу мы хотим!

А. Норкин:

- Тихо!

Ю. Норкина:

- Мне ни один постриженный газон, он мне не нужен. Пускай у нас в стране будут нестриженные газоны, но пускай у нас права детей от вот этих вот мразей…

А. Норкин:

- Сдерживай себя! Почему мразей?

Ю. Норкина:

- … будут защищены.

А. Норкин:

- Зачем ты их оскорбляешь.

Ю. Норкина:

- Потому что педофилы – это мрази.

А. Норкин:

- Речь не идет о педофилии.

Ю. Норкина:

- Среди несовершеннолетних, то есть, мы говорим о том, что мы защищаем права наших детей. Понимаешь? А не пидоров.

А. Норкин:

- Нельзя такие слова говорить. Ты хочешь больше не работать в эфире Радио «Комсомольская правда»?

Ю. Норкина:

- А «пидоры» нельзя говорить?

А. Норкин:

- Нельзя. Это плохое слово. Нет, в принципе, говорить можно, оно не запрещено Роскомнадзором, но оно выражено ярко негативно…

Ю. Норкина:

- Я еще раз говорю. Те, кто посягает на детей, этих мразей нужно истреблять.

А. Норкин:

- Смотри. Во-первых, ты сейчас, тебе скажут, что ты нацистка. Потому что истребляли гомосексуалистов только нацисты. Во-вторых, что признал Страсбургский суд? Он признал, что наш закон, который запрещает пропаганду гомосексуализма, нарушает статью 10 «свобода выражения мнения» и статью 14 «запрещение дискриминации». То есть, как бы в нашем законе мы вот запрещаем, а ты вообще тут призываешь людей, которые несколько иначе привыкли распоряжаться своим свободным временем…

Ю. Норкина:

- Нет, а вот «8878» тоже пишет: «Юля, я с вами полностью согласен. Стрелять».

А. Норкин:

- Тема-то серьезная. Ничего смешного тут нет.

Ю. Норкина:

- Да не то слово.

А. Норкин:

- Мы поговорим с психологом, потому что дети, которые подвергаются сексуальному насилию, они, мягко говоря, этому не рады, наверное. Но проблема заключается в том, что с точки зрения Европейского суда вот то, о чем ты говорила сейчас – защита детей наших – это является нарушением прав людей как бы взрослых.

Я только единственное, к чему вас призываю всех – не смешивайте здесь вот эту историю с пропагандой гомосексуализма и с педофилией. Это вещи разные все-таки. Пропаганда гомосексуализма, запрещенная нашим законом, что это такое? Детям нельзя по закону, несовершеннолетним, рассказывать о том, что вообще существует такая штука как нетрадиционные сексуальные отношения. Нельзя объяснять детям, что это норма. Что это хорошо, что это модно. Вот этого делать нельзя.

Дальше я с тобой согласен. Я совершенно не понимаю, в чем здесь дискриминация прав…

Ю. Норкина:

- Отдельная тема, когда НКО, которые распространены в наших российских школах, американские…

А. Норкин:

- Не только американские.

Ю. Норкина:

- Школы выживания… Рассказывают. И наши тоже пишут учебники, правда? Внеклассные такие. О том, что бывает, что мальчик живет с мальчиком. Мужчина…

А. Норкин:

- Это не наши пишут. Это наши издают. Это переводные учебники. Это была большая история. Помню, если кто забыл, Людмила Улицкая, наша известная писательница, она курировала эту серию.

Ю. Норкина:

- А потом либералы долго орали, почему ее зеленкой облили, да?

А. Норкин:

- Тут вопрос не денег. Пока Министерство юстиции сказало, что мы с этим решением не согласны. По процедуре будем его обжаловать.

Роман из Новосибирска нам дозвонился.

- Здравствуйте! Во-первых, хотел бы сказать большое спасибо Юлии за ее искрометный и заразительный смех. А по поводу темы программы, абсолютно согласен с Юлией в том плане, что не нужны нам вот эти вот все безобразия. И я считаю, какое нам дело до того, то там решил Страсбургский суд? У нас своя страна и у нас свои законы. И мы должны жить по своим законам. А если сказать больше, по божьим законам. В Европе там все с ног на голову встало и непонятно, извиняюсь за выражение, туалеты без «М» и «Ж».

А. Норкин:

- Есть такая история.

- И прочее. И что, мы должны уподобляться их примеру? Вот у меня растут две дочки. И что? И как я им должен объяснить, что там тетенька с тетенькой целуется, а дяденька с дяденькой.

А. Норкин:

- Роман, а у вас были ситуации в жизни, когда дочери вдруг, или у знакомых, к вам обращались с такими вопросами? Откуда они это узнают, и как вы в такой ситуации себя ведете?

- Это элементарно. Интернет. У меня старшей дочери уже 14 лет. Интернет и плюс вседозволенность на улице. Многие подростки это дело обсуждают. А как я объясню? Так вот и так, дочь. Это неправильно и так быть не должно. И, слава богу, дочь моя к этому испытывает отвращение. Надеюсь, и в дальнейшем будет испытывать. Она понимает, что это неправильно.

А. Норкин:

- Спасибо.

Ю. Норкина:

- Дорогие мои! Спасибо вам большое!

А. Норкин:

- Какая гадость. Всегда, когда такая спорная тема, тебе почему-то все согласные пишут… Один пишет, что ты несешь чушь, но все поддерживают тебя.

Ю. Норкина:

- Гомосексуализм – это не врожденный дефект, а изъян воспитания. Поэтому у нас правильный закон, а суд их давно стал предвзятым по отношению к России. Совершенно согласна с вами. Спасибо за то, что вы так неравнодушно к этому относитесь.

У меня шторки упали!

А. Норкин:

- А что так тебя?.. Это новость какая-то что ли?

Ю. Норкина:

- Не новость. Я понимаю, что они толерантно относятся к бракам однополым. Понимаю. Ребят, детей не трогайте. У нас совершенно нормальный и объективный закон, у нас запрещена пропаганда гомосексуализма среди несовершеннолетних.

А. Норкин:

- Кстати говоря, перебью тебя. Эту историю озвучивали Оливер Стоун и Путин в этом фильме. Стоун ему говорит: у вас там типа геев преследуют.

Ю. Норкина:

- Какого черта вообще?!

А. Норкин:

- У нас геев не преследуют в отличие от…

Ю. Норкина:

- Пусть живут с кем хотят! Хоть с поросятами! Хотя их тоже жалко.

А. Норкин:

- Не надо. Есть, до сих пор существует огромное количество стран, где гомосексуалистов действительно преследуют. И иногда вплоть до смертной казни. И наша страна к их числу не относится.

Ю. Норкина:

- Я предлагаю позвонить Анне Соловьевой, руководителю Фонда защиты детей от насилия.

А. Норкин:

- Можно я сделаю объявление? Никто, ни я, ни, тем более, Юля не выступает за то, чтобы уничтожать или законодательно ограничивать людей, которые придерживаются нетрадиционных сексуальных отношений. Но! С нашей точки зрения эти люди должны заниматься своими прекрасными вещами у себя дома, со своими ровесниками.

Ю. Норкина:

- Я поясню, в чем суть. Ребята обижаются на то, что запрещается их пропаганда среди несовершеннолетних. Они считают, что это ущемляет их права.

А. Норкин:

- Я не очень понимаю, каким образом это ущемляет их права, но да, по сути, да.

Ю. Норкина:

- Если была бы разрешена пропаганда среди детей, это было бы для них нормально. А так это катастрофа и Россия должна выплатить им деньги.

А. Норкин:

- По процедуре да.

Анна Соловьева, руководитель Фонда защиты детей от насилия, психолог у нас в прямом эфире.

А. Соловьева:

- Здравствуйте!

Ю. Норкина:

- Ань, я не случайно попросила, чтобы был приглашен такой специалист, как вы. Скажите, какие последствия возникают у детей, которые были подвержены насилию, в том числе, гомофобы, то есть мальчишки.

А. Соловьева:

- Да. Мальчики подвергаются тоже сексуальному насилию. Это не секрет. И пропорция примерно, если у девочек каждая четвертая, то у мальчиков каждый шестой. Даже о таких цифрах говорят зарубежные исследователи.

Ю. Норкина:

- Как ребенок потом себя…

А. Соловьева:

- Это зависит от характера насилия. То есть, от очень многих факторов. От возраста ребенка, от длительности насилия, от того, был ли насильник знаком ребенку. Примерно в 80% случаев это человек, который входит в близкое окружение ребенка. Не обязательно член семьи, но ребенку знаком. Как долго это продолжалось, было ли это внутрисемейное насилие или это нападение на улице. Все эти вещи влияют по-разному. Естественно, дети, если вы говорите о мальчиках, которые вовлекались, то риск достаточно высок у этих мальчиков потом либо самим стать насильниками в будущем, либо оставаться в позиции жертвы.

А. Норкин:

- У меня очень важный вопрос. То, о чем вы говорили с Юлией, то есть, физическое насилие – это крайняя форма. У нас история немножко сложней. Поймите меня правильно. У нас идет спор с европейскими структурами, что в нашей стране запрещена пропаганда гомосексуальных отношений среди несовершеннолетних. То есть, если говорить совсем просто, нельзя ребенку рассказывать о том, что такие взаимоотношения возможны и они являются нормой. Вот поэтому я вас и спрашиваю: а когда ребенку об этом рассказывают? Когда это пропагандируется? Это как-то влияет на психику ребенка?

А. Соловьева:

- То, что эти отношения нормальные, ну… Я не знаю насчет такой пропаганды, где она у нас происходит.

Ю. Норкина:

- Происходит.

А. Соловьева:

- Но если говорить о том, что это возможно, для мальчиков это страшный шок, когда они узнают о том, извините, на практике, что такие отношения возможны. Для них это гораздо больший шок, чем для девочек.

А. Норкин:

- А мальчика достаточно просто убедить в этом? Если ему все это рассказывать. Ребенок насколько быстро может поддаться такой рекламе?

А. Соловьева:

- Это зависит от разных вещей. Если ребенок растет в семье, где он брошен, никому не нужен, растет на улице, по сути дела. И какой-то добрый дядя обращает на него внимание. И становится для него не просто авторитетом взрослым, но и человеком, который его, может, и «любит» даже. И внушить такому мальчику постепенно нормальность таких отношений, да, такие случаи очень даже известны.

А. Норкин:

- Спасибо вам за комментарий.

Зашкаливает дискуссия. Сейчас я услышал то, что хотел услышать. Ты оговорилась, когда сказала «гомофоб». Это тот, кто не любит, кто как бы притесняет. Неважно. А тут речь идет о словах. Что такое пропаганда? Это слова. Тебя убеждают в чем-то, тебе доказывают, что это хорошо.

Ю. Норкина:

- Анна сказала, когда мальчики узнают, что это происходит между мужчинами, для них это шок больший, чем для девочек.

А. Норкин:

- Естественно. И то, что она говорила… История была, например…

Ю. Норкина:

- С Жаном Маре.

А. Норкин:

- А как ты догадалась?

Ю. Норкина:

- А я не знаю, я думала об этом сегодня. Мальчишечка из бедной семьи. Буквально с дороги пыльной. Взяли, подобрали, обогрели. И проделали потихонечку несколько манипуляций.

А. Норкин:

- Человек, который поддержал Жана Маре тоже не последний человек. Это Жан Кокто – знаменитый деятель.

Ю. Норкина:

- Давайте будет пропагандировать шизофреников и других психически больных.

А. Норкин:

- Не надо.

Ю. Норкина:

- Это не шизофреники и не психические больные. Жан Маре ведь нормальный человек.

А. Норкин:

- Елена Дозорцева, лаборатория психологии детского и подросткового возраста научного центра Сербского. Елена Георгиевна, здравствуйте!

- Добрый день!

А. Норкин:

- Когда детям объясняют, что гомосексуальные отношения – это норма. Это влияет на психику ребенка? Ведь именно для этого был введен наш закон, чтобы это запретить.

Е. Дозорцева:

- Смотря как это делать. Потому что если объяснять, что это очень плохо, что это грех, что это ужасно, конечно, у ребенка возникнет именно такая установка. В принципе, это очень культурально обусловленный обычай. Есть культуры, в которых это принято и нормально воспринимается. Конечно, в культуре, где это не принимается таким образом, устраивать такие обучающие эксперименты очень сложно. Но, вы знаете, это очень серьезный разговор и мне, наверное, трудно будет в двух словах что-то сказать. Я здесь придерживаюсь той точки зрения, как и мои коллеги-сексологи, что это особенность, которая присуща значительному количеству людей. Как специалист, работающий с подростками, я могу сказать, что это большая проблема для тех подростков, которые обнаруживают у себя такие особенности. И сейчас очень мощно звучит тема суицидов, вот в тех случаях, когда мы исследовали суициды некоторых подростков, мы видели, что иногда причиной становится то, что они обнаруживают у себя такие склонности. И поскольку общество это никак не принимает, то у них остается такой жестокий выход.

А. Норкин:

- Я не буду с вами спорить, что это особенность человека. А иногда говорят о том, что это некая мода. И в подростковой среде говорят, что модно быть таким. Вы согласны с тем, что здесь может быть влияние некое – увлеченности какими-то процессами.

Е. Дозорцева:

- Элемент моды может быть. Элемент эпатажности. И вот какие-то яркие проявления, которые на Западе приняты: гей-парады, когда все расцвечено и выглядит очень эпатажно.

Это тоже часть культуры. И если она присуща культуре, почему бы…

А. Норкин:

- Спасибо большое. Елена Дозорцева, руководитель лаборатории психологии детского и подросткового возраста научного центра социально-судебной психиатрии имени Сербского.

Ю. Норкина:

- Я, знаешь, что вспомнила? Когда на «Эхо Москвы» к нам приходили два парня. И было совершенно нормальный разговор.

А. Норкин:

- Давайте закроем эту тему. Вот Юля сказала, когда мы много лет назад…

Ю. Норкина:

- Нет, страшная статистика, если мальчишки, если они понимают, что они не в том теле родились и они кончают жизнь самоубийством, это ужасно. Но я почему вспомнила историю, которая была у нас на «Эхе Москвы». Расскажи, у тебя быстрее получится.

А. Норкин:

- Мы в прямом эфире там общались с разными семьями. В том числе к нам как-то пришли два парня. Это была гей-пара, которая много лет живут вместе. Может, и сейчас живут. Они у нас в эфире были под вымышленными именами, почему? Потому что они это никак не афишировали. У них даже на работе не знал никто, они на разных работах. У них, действительно, очень хорошие и прочные отношения. Но самое интересное было что? Они нам сказали, знаете, вот мы такие. Но мы об этом не кричим на каждом углу. Это наше личное. А дальше они сказали интересную вещь. Что те люди, которые бегают с флагами, проводят эти вот парады, а еще хуже кричать о притеснениях и нарушениях прав гомосексуалистов, как раз, эти люди нам больше всего в жизни и мешают. Потому что они ставят под угрозу нашу собственную жизнь. Вот и все.

Ребята, пожалуйста. Во-первых, я же говорю, в нашей стране не принято.

Ю. Норкина:

- Я же не говорю, какой я ориентации.

А. Норкин:

- Молчи. Не выдавай все секреты сразу.

А во-вторых и в последних, и в первых, слушайте, как говорит Норкина с неизвестной нам до сих пор сексуальной ориентацией, не трогайте детей. Вот.

А теперь давайте о прекрасном. Сегодня мы радостно узнали, что в нашей стране огромными темпами распространяется гастрономический туризм.

Ю. Норкина:

- Хоть что-то хорошее распространяется в нашей стране.

А. Норкин:

- На самом деле в нашей стране много чего хорошего распространяется, а когда попытка распространяться чему-то плохому, вот включается радиостанция «Комсомольская правда» с Юлий Норкиной впереди на лихом коне. И этой попытке ставится мощный заслон!

Так вот. Агентство Booking.com составило список российских городов с самой вкусом кухней. Оказывается, к нам туристы ездят теперь за едой. Первое место занимает Владивосток. Свежие морепродукты и паназиатская кухня. На второе место вышел Суздаль.

Ю. Норкина:

- Какие там огурцы и хреновуха!

А. Норкин:

- Здесь почему-то медовуха указана, а мы хреновуху пили. А какая там фаршированная щука!

А. Норкин:

- Фаршированная щука совершенно не русское блюдо. И было тогда, когда мы ездили, только в одном ресторане. Вообще, Суздаль – это соленья. И, в первую очередь, огурцы.

На третьем месте Кострома. И в десятку Псков, Калининград, Сочи, Нижний Новгород, Екатеринбург, Адлер и Геленджик. Вот такая история.

Мы хотели вас спросить. А вот для вас русская кухня – это пустой звук? Или нет? На нашей памяти с Юлей, не буду называть фамилию этого человека, он довольно известный журналист, считает себя мастером кулинарии, он нам доказывал, что русской кухни не существует. Что русская кухня – она вся ворованная. Из русской кухни он мог только назвать только манную кашу, про которую он говорил, что вот она размазывается по стенкам желудка и комом потом в животе болтается.

Ю. Норкина:

- Он просто привык объяснять суть событий.

А. Норкин:

- Я же сказал, что не будем называть. Зачем?

Пока вы нам пишите и звоните, что для вас является русской кухней, в какую точку нашей страны вы хотели бы поехать, чтобы что-то попробовать…

Ю. Норкина:

- Может, у вас есть что попробовать?

А. Норкин:

- Вот ты мне скажи, для тебя русская кухня – это что?

Ю. Норкина:

- Так много…

А. Норкин:

- Самое любимое из русской кухни.

Ю. Норкина:

- Я люблю суточные щи, расстегаи, квашеную капусту.

А. Норкин:

Ты больше любишь не квашеную, а ты любишь немного кавказскую, гурийскую.

Ю. Норкина:

- Нет. Я квашеную… У меня дедушка покойный какую капустку делал! Боже мой! И весь год с балкончика… он ее по-тепленькому укутывал, чтобы она не промерзла, не стала клеклой и мягкой. Хрумочка такая. Он ее делал с духмяным масличком подсолнечным и сахарком.

А. Норкин:

- Откуда у тебя это слово – духмяный?

Ю. Норкина:

- Не знаю. Может, от бабушки. Она говорила слово «гребовать», например.

А. Норкин:

- Это я помню, что от бабушки твоей.

Ю. Норкина:

- А блины? Хотя мне скажут, что это французское.

А. Норкин:

- Блины – французское.

Ю. Норкина:

- А селедочка? Картошечка? Да, картошечка. Гречечка.

А. Норкин:

- Уже много всего наговорила. Определиться ты не можешь?

Ю. Норкина:

- Не могу. Сейчас, кто едет домой за рулем, держитесь!

А. Норкин:

- Они ведут другой рейтинг. Теперь существуют в нашей стране гастрономические туры и фестивали, куда люди приезжают, чтобы попробовать кухню разную, в том числе, русскую.

Ю. Норкина:

- Водочка! Вот ее, родимую, и будем кушать.

А. Норкин:

- Кушать водочку не надо, выпить иногда можно. И под закуску.

Так вот, если по фестивалям, то первое место занимает Москва, потом Петербург, потом Коломна, это интересно.

Ю. Норкина:

- Кстати, пряник! Нигде же нет такой истории.

А. Норкин:

- Как в Туле? Пожалуй, да. Это исключительная история.

Ю. Норкина:

- Насколько помню, это ржаная мука.

А. Норкин:

- Я не очень люблю пряники, поэтому я не могу с тобой говорить на эту тему.

Ю. Норкина:

- А потому что ты мед не любишь.

А. Норкин:

- Давай мы человека, который лучше разбирается в этом вопрос. Кулинарный историк, председатель гастрономического конкурса третьего фестиваля Ассоциации малых туристских городов России в городе Суздале. Ольга Сюткина у нас в эфире!

О. Сюткина:

- Добрый вечер вам!

А. Норкин:

- Мы поспорили. Почему-то уважаемые коллеги из «Букинга» говорят, что самая вкусная в Суздале это медовуха, а мы считаем, что соленья и, в первую очередь, огурцы. А вы как считаете?

О. Сюткина:

- Сейчас мы занимаемся, пишем книгу о гастрономическом Суздале. И, конечно, понимаем, что медовуха – это постсоветское наследие, это есть.

Ю. Норкина:

- Не русское? Советское?

О. Сюткина:

- Раскручено как бренд было в советское время, то есть, был построен завод, который производил медовуху. А с точки зрения исторического, конечно, факт. Да, это более ранний напиток.

Но не только медовуха. Это огурцы, это хрен, это вишня, это зерновая культура.

А. Норкин:

- А есть ли такой общий вопрос: русская кухня?

О. Сюткина:

- Можно спросить, что такое итальянская кухня, французская. Единой русской кухни нет. Точно так же, как и единой итальянской кухни. Есть миф.

Ю. Норкина:

- Паста – это итальянская история?

О. Сюткина:

- Это общее. Тоже можно сказать, что пироги у нас на Руси пекут повсеместно, но в то же время, русская кухня сформировалась из региональных кухонь. А региональная кухня, в свою очередь, формируется из чего? Из тех продуктов, которые произрастают на данной местности. Поэтому где-то у нас рыба, тем более, что территория у нас очень большая. Где-то рыба, где-то грибы, где-то предпочтение молочным продуктам. Нельзя сказать, что она у нас вот такая…

А. Норкин:

- Тогда получается, что у нас перспективы для этого гастрономического туризма просто огромные!

О. Сюткина:

- Конечно!

Ю. Норкина:

- Вот мне пишут: гурьевская каша.

О. Сюткина:

- Это тоже есть. Я чем больше занимаюсь русской кухней, тем больше у меня возникает понимание того, что чем больше мы об этом говорим, тем больше возникает понимание того, что она настолько богата. Ни одна страна мира не говорит о своей гастрономической культуре, о еде, как мы. А почему? Потому что она у нас богата. Да, был такой период, когда мы позабыли. Но с точки зрения туризма у нас были представлены 13 городов, малых туристских городов России. Каждый привез что-то свое, каждый хотел показать. С другой стороны, мы понимаем, что поле там непаханое. Забыты исторические факторы, которые влияли на развитие кухни.

Ю. Норкина:

- А запомнилось что-нибудь самое экзотичное, о чем вы даже не могли подумать?

О. Сюткина:

- Наверное, нет. Большинство в качестве сувениров привезли пряники. Пряник рулит, но там есть, в чем покопаться. Победил Каргополь, который привез именно… Понимаете, хочется вкуса. Именно продукта, который сохранил региональные… Исторические фактор. Каргополь меня удивил. Это было вкусно, основано исключительно на региональных продуктах. Это было продукты в хороших руках. Все остальные пытались что-то притянуть, Азов хорошо представил. У них там раки, больше нигде и ни у кого нет таких. Боровск.

А. Норкин:

- Спасибо, Ольга.

Вова пишет: «А чего вы ругаетесь-то? Вы у народа спрашивайте, зачем эксперты нужны?». Значит, эксперты всегда нужны, потому что они дают экспертный ответ. А вот вы вместо того, чтобы ругаться, взяли бы да сами написали. У вас русская кухня – это что такое?

Алексей пишут: «Люди с работы едут голодные, а у вас эфир про кухню!». Я сам чего-то как-то не очень уверенно себя чувствую.

Ю. Норкина:

- «Я вспомнила про чудесное блюдо. Называется холодец. Я когда его варю часов пять, он получается совершенно фантастический. И почки заячьи верченые. Кто ж не знает?»

А. Норкин:

- Это тебе пишут? Олег из Энгельса нам дозвонился.

- Здравствуйте! Слушаю какую-то радиостанцию, не буду называть, там был русский мальчик, он живет в Италии, прекрасно говорит и по-итальянски, и по-русски.

Он переводил повариху итальянскую. И он сказал, что итальянская кухня, мне понравилась фраза его, не такая жадная.

Ю. Норкина:

- Как наша?

- Итальянская.

А. Норкин:

- А какая жадная? Наша.

- Я не знаю, какая. Может, французская. Жадная. Она очень деликатесная.

А. Норкин:

- Ей, извините, не наешься. Французской кухней. Наверное, я банален и безвкусен, но французская кухня меня не возбуждает.

Вова пишет: «Чем вас под сон грядущий накормить?». Вова, вы вопросами не кормите! Что-нибудь нам напишите. Что вы любите?

Ю. Норкина:

- Я о чем подумала. Горячий холодец – это хаш. Там варится мясо, жир, насыщенный бульон. Понятно, что одна кухня перетекает в другую. Но что укоренится, значит, это хорошо.

А. Норкин:

- Ольга у нас в эфире.

- Здравствуйте! Я из Ростова. Донская кухня мне очень нравится. Наша донская кухня такая богатая1

Ю. Норкина:

- А какая она у вас?

- Раки вам известны. Селедочка малосольная, свежая жареная на сливочном масле, чехонь, судак, амурчики. Все, что в Дону было, все очень вкусно.

А. Норкин:

- У вас перекос в рыбную составляющую.

- Люблю ее! Гусь. Фаршированный капустой, гречкой и в духовке. Жирненький и сочный.

А. Норкин:

- Так он же с запахом!

Ю. Норкина:

- Нет! У хорошей хозяйки нормальный гусь. И главное, не старого брать.

- Да. Домашнего. Хорошо помыл, посмолил, чистенький. Специями его туда, базилик, всякие приправочки.

Утка. С яблоками и айвой запеченная.

Ю. Норкина:

- С айвой? Вот не слышала.

- Попробуйте.

Кролик. Это мое вообще обожаемое. В любом виде. В вине делаю. Свое вино. Мариную, жарю и потом тушу. Или просто его запекаю. Запах обалденный. Вкусный.

Что еще вам рассказать?

А. Норкин:

- Достаточно. Я хочу, во-первых, Вова, я не принимаю ваш ответ…

Ю. Норкина:

- Мне кажется, что нигде в мире нет таких соленых груздей, как у нас. Папа привозил со своей родины из Омской области.

А. Норкин:

- Это да, надо самим ходить и самим солить.

Пишем Максим Шевардин: «А как же драники?». Нормально.

Я хотел Вове ответить. Вова, вы хитрый малый. Вы сегодня пытаетесь нас… Я не принимаю ваш ответ, потому что вы присоединились к тому, что Юля говорила. Горячий холодец. Правильно, кушайте горячий холодец. Вы свое что-то напишите.

Ю. Норкина:

- У нас Алтай! Альбина, здравствуйте!

- Пироги с черемшой. Знаете, что это такое? Очень вкусные. Пироги с хариусом.

А. Норкин:

- Это могу представить.

- Облепиховый кисель.

А. Норкин:

- Это да!

- А вот пироги с черемшой попробовали бы.

Ю. Норкина:

- А что из мяска у вас, Альбина? Я уже кушать хочу.

- Мясо – свинина, баранина, говядина.

Ю. Норкина:

- Может, с травами какими-то, которых у нас нет.

- Да. Трава – черемша. Его солят на зиму как капусту.

Ю. Норкина:

- Это чесночная трава. Это мы знаем. Но то, что пироги…

- Это не чеснок.

А. Норкин:

- Это родственник.

Ю. Норкина:

- Может, неправильно, это моя заморочка.

- Отличается друг от друга.

А. Норкин:

- Спасибо большое.

Ю. Норкина:

- «Мусик, готов гусик». Так. Из Израиля: «Берешь бородинский хлеб, на него еврейский фаршмак. Я за интеграцию!».

А. Норкин:

- Это в каком-то смысле русская кухня.

Ю. Норкина:

- Хоть бы вы написали, мой дорогой, знаете, меня зовут Юлия Геннадиевна, а я не знаю, как вас зовут. Подпишитесь, Израиль. Он же большой. У меня там много друзей!

А. Норкин:

- Ты человека сбила своим рассказом о фаршированной щуке в Суздале. Все, время у нас заканчивается.

Ю. Норкина:

- Я тоже за интеграцию.

А. Норкин:

- Ну, что? Поехали домой что-нибудь съедим?

Ю. Норкина:

- Могу вам пожелать добраться до дома. И вкусно поужинать.

А. Норкин:

- А вредно в это время есть.

Ю. Норкина:

- Сегодня можно.

А. Норкин:

- Помнишь историю? Кто такие пингвины. Это ласточки, которые ели после 6 вечера. Хочешь пингвином стать? Нет. Ты хочешь быть ласточкой и держи себя в узде!