Светлана Аллилуева: «Если бы отец узнал, что я делаю, он бы меня расстрелял...»

Мне задают вопрос, почему сбежала дочь Сталина на Запад. Почему сбежал сын Хрущева, кажется, понятно. Но почему все-таки сбежала Светлана?

Скорее всего - от той невыносимой жизни, которая началась у нее после разоблачения культа личности на ХХ съезде в 1956 году. Как она говорила, ее постоянно преследовала мысль, что когда она будет идти по улице, ей вслед будут говорить: вот дочь убийцы! Но следовало бы вспомнить, кем хотела быть Светлана. Она мечтала стать писателем. Писателем с именем, чтобы ее узнавали по ее произведениям, а не потому, что она дочь Сталина.

Однако, как она неоднократно признавалась в своих интервью на Западе, ее не хотели воспринимать иначе, как дочь хозяина Кремля. Здесь надо сказать, что это беда всех детей и внуков высокопоставленных людей. Я вспоминаю, как внук Анастаса Микояна всегда обижался, когда мы, учась в МГУ вместе с ним, звали его Стасик Микоян. Он из-за этого даже фамилию поменял на Намин. Чтобы его знали именно как Намина - он организовал знаменитую по тем временам группу «Цветы».

Вот так и Светлана хотела стать писателем с именем. Зачем я об этом говорю? Затем, что все ее мемуары и особенно известные на весь мир «20 писем другу» являются больше литературными произведениями, нежели мемуарами. Кстати, она и сама это признавала. Мы же, забывая про эти слова, принимаем ее отца, ее жизнь, нарисованные в этих письмах, за действительность.

Я попытался проверить, насколько хотя бы основные моменты из этой книги соответствуют тому, что было. Сама Светлана не один раз в ней предупреждает: «не знаю, так ли на самом деле, но так казалось». Особенно опровергают ее литературные вымыслы друзья детства. Например, дважды Герой Советского Союза летчик Виталий Попков, который дружил с детьми Сталина со школьных лет, говорил мне: «Светлана расписала, что ее брат Вася много пил... Я бы так не сказал. Знаете, Вася пил, как почти все военные летчики. Это я прямо сказал Светлане, когда после ее возвращения из-за границы в 1984 году прочитал эти ее «Письма другу».

Вернувшись в СССР в 1984 году, она сказала, что нет ей жизни на Западе. Но, как оказалось, ее страна была уже другая, да и о ней здесь простое уже забыли.

Поэтому, поскитавшись между Тбилиси и Москвой, не принятая даже родными детьми, которых она вынуждена была оставить из-за своего побега, Светлана вновь улетела на Запад. И доживала свои дни в доме престарелых. И, наконец, следует заметить, что ей вообще тяжело было среди людей. Потому что она была психически нездоровым человеком. Правда, об этом почему-то предпочитают не вспоминать. Видимо, потому что это не вписывается ни в наши, ни в западные политические рамки. А то, как она плохо жила, она сама понимала и говорила: если бы отец узнал, что я сделала и делаю, он бы меня расстрелял…